Благословение Чебурашки

В том году ударили ранние морозы.
  Вечерело. Ясный закат понемногу сменился синим бархатом, который становился все темнее и темнее. Появились крупные серебристые звезды. Они не боялись мороза и поэтому таинственно подмигивали Вадиму, который шагал по широкой бетонке, спускающейся в село из города. По обеим сторонам возвышались свежеотстроенные коттеджи, словно бастионы новейшей экономической политики. "Горе вам, богатые" - вспоминались ему слова Христа. Но, с другой стороны, век бы месить грязь селянам на этой улице, если бы не эти "новые украинцы", размышлял он.
  Его путь лежал мимо, в конец улицы, где жила вдвоем с мужем его сестра-старушка. Ему нравилось бывать у нее, нравилась ее бесхитростная беседа простой труженицы и страдалицы. Муж ее, щупленький дядя Ваня, был, в общем-то, человеком мирным. Он покуривал, сидя на лавочке у дома, иногда кое-что делал по хозяйству, любил побеседовать с Вадимом на тему, как следует ловить сома. Выяснялось, что для этого требовался большой крючок, и Вадим приносил ему крючки. Но после получки он преображался. Напившись до беспамятства, буянил, грязно ругался, валялся под заборами, а когда хватало сил дойти до дома, поколачивал жену и не пускал ее на собрание. Вадима поражало не столько то, что она безропотно переносила все его обиды, кормила на свою пенсию, но и стирала его запачканные изнутри после бесчувственного пьяного сна брюки. Он бы так, наверное, не смог.
  В тот вечер дядя Ваня был на дежурстве, и никто не мешал им беседовать на веранде. Но вот раздался стук в окошко. Сестра вышла и долго не возвращалась.
  - Это Галя, из отделенной церкви. Нету у меня старых дорожек, - неуверенно сказала она.
  Вадим вышел в темноту. В глубине двора стояла молодая женщина с девочкой-подростком. Она показывала в сторону переулка, по которому обычно возвращалась с собрания. Они подошли. Там, среди беспорядочно сваленных бетонных плит, прямо на земле лежал человек. Лицо было неразличимо, но от него несло самогоном. Человеку было хорошо. Вадим растормошил его:
  - Вставай, замерзнешь! Пойдем домой. Где ты живешь?
  С трудом возвращаясь к реальности, человек выдавил:
  - У сестры...
  - А сестра в каком доме живет?
  - Там...- он неопределенно махнул рукой в сторону города.
  С ним надо было что-то делать. С большим трудом они поставили его на ноги. Это был не старый еще мужчина в длинном демисезонном пальто, с выбившимися из-под шапки густыми курчавыми волосами. Поддерживая под руки, они с Галей повели его в город. Но ноги не слушались, и, несмотря на уговоры, он улегся на бетон. "Будем нести" - сказал Вадим. Он взвалил его тело на плечи, Галя поддерживала волокущиеся ноги, а ее девочка несла спадавшую с заросшей головы шапку. Был он не очень уж тяжелым, но почему-то все время сползал у Вадима со спины. Поднимая его в очередной раз, он обнаружил в нагрудном кармане пальто недопитую поллитровку. Она-то и мешала.
  Дорога ставала все круче, а тело - все тяжелее. Когда они втащили его в подъезд ближайшего дома, Вадим крепко нагрелся. Уложив человека на пол возле теплой батареи, внимательно осмотрели. Это был не совсем еще опустившийся бомж. Не один час пролежав возле панелей, он основательно промерз, руки были прямо ледяные. Что же делать? Теплый мед вытрезвитель, пожалуй, был бы лучшим выходом, но кто примет туда бомжа, кто будет с ним возиться? И Вадим решил позвонить на скорую помощь. Поднимаясь по лестнице, стучался в квартиры в поисках телефона. Наконец, дверь открыл знакомый сотрудник.
  - Можно от вас позвонить на скорую?
  - Можно.
  Он набрал номер.
  - Здесь замерз человек, надо бы ему как-то помочь!
  После препирательств и отговорок вызов был принят.
  А в это время Галя с девочкой, поддерживая бомжу лохматую голову, кормили его пирожком. Он еле осилил половину.
  В ожидании скорой они пытались поговорить с ним о вечном, о его душе, о покаянии. Но он соображал слабо. Наконец, скрипнули тормоза. В подъезд энергично вошел интеллигентного вида врач в белом халате, в очках и с саквояжем в руках.
  - А, так это ж Чебурашка! - сказал он, стоя у двери, - я его знаю.
  - Он пролежал много часов, выпивши. Может, ему надо что-то сделать? - начал Вадим.
  - Нет, это не наш клиент, звоните в милицию, - врач развернулся и вышел. Вадим поднялся звонить в милицию.
  - Здесь человек замерз, нетрезвый. Скорая приезжала, сказали позвонить к вам.
  После отговорок и формальностей дежурный пообещал: ждите. И они снова стали ждать. Иногда мимо них бочком прошмыгивали жители подъезда, но их это дело совсем не касалось. Отогревая Чебурашке руки, они расспрашивали его о сестре. Наконец подъехал наряд, двери распахнулись, и вошел молодой подтянутый сержант. Он увидел лежащего человека, выслушал рассказ Вадима и решительно направился к выходу.
  - Куда же вы? Заберите его!
  - Нет, это не по нашей части.
  - Как ваша фамилия? - рассердившись, выяснял Вадим, - вы же должны представляться!
  Чуть замявшись на пороге, милиционер бросил:
  - Сержант Черный! - и "газик" тоже укатил.
  Они остались возле лежащего. Что делать? Как помочь? Вадим наклонился, потрогал холодные руки.
  - Хорошие вы люди...- неожиданно произнес Чебурашка и повернул голову к батарее. То ли тепло разморило его, то ли организм истощился окончательно, но он вздохнул и затих.
  - Эй! - окликнул его Вадим. Тот не слышал. Он повернул голову: глаза были закрыты. Пульса не было. Умер? Так просто? В это невозможно было поверить. Он ударил его по щеке, пытаясь привести в чувство. Ему вспомнилось, как школьная медсестра Раиса Ивановна на "Зарнице" учила их делать искусственное дыхание по-настоящему: пока не сломаются ребра. И они с Галей принялись за дело. Но практика - совсем другое дело. "Раз, два, три, четыре!" - на четыре нажатия груди полагался один вдох. А как же его сделать? Надо как-то вдунуть воздух в рот...
  - У тебя платочек есть? - спросил он Галю. Та вынула из кармана и он стал торопливо вдувать в Чебурашку воздух. "Раз, два, три, четыре". Снова вдох. Грудь поднялась. Снова нажимать. Он метался туда и сюда, но результата не было.
  - Давай ты массаж делай, а я дуть буду!
  Галя стала нажимать, но сил у нее было поменьше. Несмотря на все их усилия, никаких признаков жизни Чебурашка не подавал. Ребра остались целыми. Все было кончено. Он умер, последними своими словами благословив их.
  Вадим снова поднялся звонить. На этот раз сотрудник смотрел на него с возмущением, как на полу умного, но Вадиму было не до него:
  - Милиция? Приезжайте, человек умер...
  Они приехали через полчаса дружной бригадой: эксперт, следователь, зам прокурора в форме с петлицами, еще какие-то чины. Со всей строгостью допросив Галю и Вадима, составили протокол, и наконец-то забрали многострадальное Чебурашкино тело вместе с его недопитым самогоном.
  - Ну вот, все кончилось. Давай помолимся Господу Богу, - предложил он. Они зашли за дом, и там, в темноте, просили прощения и благодарили. Им было за что. Затем разошлись.
  Спалось Вадиму беспокойно. Наутро он обнаружил на теле многочисленные укусы. "Вши! - догадался он, - перелезли с Чебурашки". Много лет назад на Памире, на высокогорном пастбище, их пригласили к себе пастухи в полупещеру-полухибару. Посидев у них за нехитрым угощением на кошме, они тогда тоже набрались вшей. Но за пару дней, среди снега и скал, на высоте, насекомые рассеялись. А как быть сейчас? Спрашивать в аптеке было неловко. Старых, опытных людей поблизости не было. Вадим не знал. А каково было Гале объяснять происхождение вшей неверующему ревнивому мужу?
  Вторая неприятность ожидала его в прокуратуре. Надо было оправдываться и объясняться. Обстоятельства свидетельствовали о халатности должностных лиц, неоказание медицинской помощи привело к гибели человека. Но на это прокуратура закрыла глаза: зачем ради безвестного бомжа усложнять жизнь уважаемому доктору?
 
  С тех пор прошло уже много лет.
  Доктор вскоре перенес инсульт, стал ходить не так быстро, несколько бочком и ожесточился. Сестра-старушка отошла в вечность после своего мужа, околевшего после очередной получки. Его нашли утром застывшим на летней кухне, навалясь на стол грудью, на полусогнутых ногах. Руки намертво сжимали недопитую поллитровку.
  Похоронили его дети. Торжественно, с певчими, иконой, ладаном и православным священником, воспевающим дяде Ване "Со святыми упокой".
  Совсем не так похоронили, как Чебурашку.